Виталия Летницкая изучала вьетнамский язык в Институте Стран Азии и Африки и впервые оказалась во Вьетнаме, поехав на годовую языковую программу в Ханой. После этого она написала магистерскую работу о гадательных ритуалах вьетнамцев, обойдя не одну местную гадалку, и окончательно переехала из Москвы в Сайгон - работать в журнале Barcode, смеси "Афиши" и "Большого города". Сейчас Вита - главный редактор Barcode и с его помощью помогает продвинутой вьетнамской молодежи вливаться в мировые тренды.
Я изучала вьетнамский язык в Институте стран Азии и Африки. Среди преподавателей носителей языка не было, а стажировках для студентов-вьетнамистов не очень заботились: существуют межправительственные программы обмена, по которым выделяются определенные квоты, но из Москвы во Вьетнам до меня почему-то уже несколько лет никто не ездил. Я в течение года околачивала пороги Министерства культуры, чтобы поехать, и, в конце концов, когда на проходной уже выучили наизусть мою фамилию и паспортные данные, меня отправили на годовую стажировку во Вьетнам, в Ханой.
Занятия у меня были четыре раза в неделю по 3-4 часа, и оставалось довольно много свободного времени, так что я много ездила. За год объехала страну с севера на юг на автобусах два раза и даже успевала подрабатывать преподавателем английского, выдавая себя за студентку из Уэльса (вьетнамцы не настолько хороши в английском, чтобы определить, какой именно у меня акцент), и гостем очень популярного ток-шоу «Вечер среды». На ток-шоу приглашали 10 иностранцев и 5 местных звезд, от которых в зале все визжали, но мне их имена не говорили тогда ни о чем, и мы должны были обсуждать «животрепещущие» темы – празднование Нового года, поход на рынок, как завоевать сердце понравившейся барышни. За выпуск нам платили по 10 долларов и кормили обедом.
После стажировки я вернулась в Москву, доучилась еще год, поступила в магистратуру, и уже незадолго до защиты диссертации мне предложили работу в Сайгоне – в новом журнале Barcode. Это что-то вроде «Афиши» и «Большого Города» только для Сайгона. Мы пишем про моду, события, людей и тренды, «просвещая» вьетнамскую молодежь.
Во вьетнамском используется алфавит, основанный на латинице с добавлением диакритических значков, который ввели французы во времена колонизации, и хотя бы в этом плане иностранцу здесь ориентироваться легче, чем в Китае или Японии. Сами вьетнамцы, как и мы, изучают английский в школе, но если вы обратитесь к кому-нибудь на улице с вопросом – не факт, что он сможет вам ответить или что вы его поймете. Во вьетнамском нет произносимых согласных на конце слова, поэтому вместо «лайк» они скажут «лай» и понимать их английский достаточно трудно. Есть и еще одна сложность. Даже после 3 трех изучения вьетнамского языка, приехав в Ханой в первый раз, я с трудом понимала людей, вывески, приходилось выписывать кучу новых слов и проверять их значение дома со словарем. К примеру, на парикмахерских часто пишут «сушить красить мыть волосы», как бы в одно слово, хотя слово «парикмахерская» тоже существует.
Когда я приехала во Вьетнам, я знала одного-единственного человека – дядечку-фотографа, с которым познакомилась на «Днях Ханоя» в Москве. Он показал мне места, где едят сами вьетнамцы: с европейскими представлениями о гигиене мне было довольно сложно поверить, что в подворотне, в закопченном помещении, где свободно разгуливают крысы, можно не отравиться. Он водил меня в проверенные места и показал, как надо есть суп фо. Когда я оказалась во вьетнамской настоящей уличной лапшичной впервые, перед нами поставили 2 миски супа и тарелку с какими-то листьями, кусочками лайма, кучу разных баночек – я сидела и не знала, с чего начать. Дядя Дык объяснил мне, что сначала нужно положить листики мяты, выдавить лайм, добавить по вкусу трав, всё перемешать и есть одновременно ложкой и палочками – ложка в левой руке, палочки в правой. Дочь этого дядечки показала мне, на каких рынках покупать еду, так я узнала, как будет по-вьетнамски «мыло» и «веник» (в университете мы изучали политическую и экономическую лексику, а вот этому нас почему-то не научили).
Во Вьетнаме сейчас царит то, что в России было в 90-е: страну открыли, начали завозить импортные товары, у людей появились на них деньги, расцветает культура потребления, при этом о здоровом образе жизни, о качественных продуктах и вещах еще не задумываются. Очень популярен фастфуд, и уже встала проблема подросткового ожирения, хотя Макдональдс, попытавшийся выйти на вьетнамский рынок в 1990-е, прогорел. Тогда вьетнамцы были к нему не готовы: после войны у людей еще не было денег и гамбургер был вьетнамцам не по карману; к тому же, своя кухня во Вьетнаме основана на всём свежем – замороженная, а потом разогретая булочка была для населения дикостью.
Единственное, что сейчас строится в больших городах во Вьетнаме – это торговые центры. Каждые полгода открывается 1-2 новых, но бренды в них одни и те же: Naf Naf, Mango (H&M и Cheap Monday еще нет) и дорогие марки. Разница между богатыми и бедными, как было и у нас, огромна. Есть люди, которые могут позволить себе покупать роскошные машины типа Bentley или Porsche, хотя во Вьетнаме действует налог на автомобили, который составляет 150%. В России за эти деньги можно было купить два Bentley, но люди покупают и ездят.
Основным средством передвижения в городах всё же остаются мопеды. Иногда мне кажется, что мопедов во Вьетнаме больше, чем людей – в одной семье их, как правило, несколько. Даже в деревнях, где уровень достатка гораздо ниже, есть мопеды, потому что содержать мопед проще и дешевле, чем лошадь.
У вьетнамцев есть классическая «азиатская» черта – выставлять на показ достаток. Поэтому они покупают не только Bentley с 150% налогом, но еще и «счастливый номер» на него за $7000, а все потому, что нумерология является неотъемлемой частью вьетнамской культуры, вьетнамцы уделяют большое внимание номерам, есть целая система составления счастливых номеров, которые могут складываться из даты рождения или традиционных представлений о счастливых числах для того или иного года рождения. Это распространяется и на мобильные телефоны – симка в магазине стоит два с половиной доллара, но если у нее счастливый номер, цена на нее может доходить до нескольких тысяч долларов. Такими симками можно давать взятки и дарить важным людям. Один мой ханойский знакомый был обладателем такого «счастливого» номера, и он регулярно получал звонки с предложением купить его номер телефона.
Темой моей магистерской диссертации были вьетнамские традиции предсказаний и гадательные практики. Хотя официально гадания во Вьетнаме запрещены и считаются «вредными» пережитками, в реальности к гадалкам ходят все (или почти все), и без «консультации» с гадалкой не обходится принятие ни одного важного решения (на какой день назначить переговоры, свадьбу, поездку, покупку дома). Естественно, вывесок нет, гадают в основном на дому: на первом этаже какой-нибудь небольшой семейный бизнес (кафе, парикмахерская, магазин), на втором – «приемная», куда приходят желающие узнать свою судьбу. Видов гаданий не счесть: по руке, по лицу, по китайской «Книге перемен» с выбрасыванием монеток и составлением гексаграмм. Как-то раз я ходила даже к гадалке-шаманке, в тело которой вселялся дух: она закатывала глаза, тело потряхивалось, голос звучал как-то мистически. Иностранцу с улицы сложно попасть к гадалке: адреса передаются по сарафанному радио, да и сами гадающие не горят желанием принимать чужаков то ли из страха быть схваченными с поличным, то ли не желая ввести в заблуждение не владеющих вьетнамским иностранцев.
Центральными районами в Сайгоне считаются первый и третий. Первый – это исторический центр, он же считается самым престижным для того, чтобы иметь офис. Третий – посольский, где сосредоточены консульства и иностранные представительства. С покупкой жилья иностранцам в Сайгоне сложно: даже если вы купили дом, земля, на которой он стоит, продолжает принадлежать государству, а вам сдаётся в аренду и может быть отдана под строительство новой магистрали или чего-то в этом роде в любой момент – поэтому иностранные компании до сих пор с опаской инвестируют деньги в страну.
Другой развивающийся район – седьмой. Это мини-Сеул: широкие дороги, высотки и коттеджные поселки, в которых живут корейцы, тайваньцы и обеспеченные вьетнамцы. Здесь даже есть искусственное озеро, на фоне которого молодые парочки очень любит делать свадебные фотографии: в любой день недели на газоне вокруг этого озера на газоне «раскиданы» невесты в красных, фиолетовых и розовых платьях.
Многоквартирные дома появились в Сайгоне относительно недавно, раньше считалось, что в квартире живут те, кто не может позволить себе отдельный дом. Сейчас всё наоборот: состоятельные семьи покупают квартиры в кондоминиумах, где есть все для приятной жизни – бассейн, спортзал, лифт, консьерж, подземная парковка.
Вьетнамская свадьба – особая тема. Церемония начинается с традиционной части в доме невесты: невеста, жених, а также подружки невесты и друзья жениха – все одеты в красные ао-зай (длинная рубаха с боковыми разрезами и брюки), на голове у невесты – что-то вроде «кокошника». Молодые просят благословения у предков и возжигают на алтаре ароматические палочки. После этого начинается вторая часть: все отправляются в арендованный в гостинице или специальном свадебном центре зал. Я была на вьетнамских свадьбах три раза, и только один раз я знала хотя бы невесту, а так ходила за компанию с кем-то из друзей. Чтобы закатить роскошную свадьбу, вьетнамцы готовы влезть в долги на годы вперед. При этом в отличие от наших свадеб, такая свадьба длится всего несколько часов – три часа максимум, напиться никто не успевает. Самая необычная для европейца часть – показ свадебного альбома, потому что фотографии для него делаются за несколько дней до самой свадьбы. Невеста, как правило, накрашена несколькими толстыми слоями макияжа, так что в жизни выглядит гораздо лучше, чем в альбоме (по крайней мере, узнать ее бывает сложно). Одно из самых популярных мест для таких съемок – зоопарк, где в любой день недели можно увидеть невест, переодевающихся в кустах.
Во Вьетнаме в моде белая кожа. С одной стороны, это стремление быть похожими на европейцев, с другой – показать, что ты работаешь в офисе, а не в полях, под открытым небом. В салонах есть специальные процедуры по отбеливанию кожи. Те, кто не могут позволить себе косметические услуги в салоне, стараются хотя бы не загорать – и это не просто не подставлять себя солнцу, а носить специальное обмундирование: широкополые шляпы, очки, маски на лицо (они якобы предназначены защищать от выхлопных газов, но закрывают всё от ушей до шеи, так что носят их скорее от загара), перчатки до плеч, рубашки, которые называются «против солнца» (они надеваются поверх одежды; у такой рубашки удлиненный рукав, чтобы тыльная сторона ладони не загорала). Есть и анти-солнечные юбки, которые надеваются поверх обычных юбок, чтобы не загорали икры, ну и, естественно, зонтики от солнца. Во вьетнамском языке нет слова «солярий». Когда объясняешь вьетнамцам, что это такой специальный шкаф с лампами, чтобы загорать, это их смешит.
Традиционная вьетнамская одежда – ао-зай – появилась только в 18-м веке при французах. Сейчас ао-зай носят только по особым случаям: свадьба, торжественное мероприятие, конференция, в школах в 11-м классе белый ао-зай и белые брюки – обязательная униформа для девочек. В некоторых компаниях, в том числе в Vietnam Airlines, ао-зай тоже используют в качестве униформы.
На Севере Вьетнама можно выделить традиционные четыре сезона. Зимой температура падает до 10-12 градусов, но из-за того, что влажность доходит до 90% и нет центрального отопления, в домах очень холодно. Они построены таким образом, чтобы скорее не нагреваться, чем удерживать тепло. У многих домов есть буферное помещение вроде предбанника, чтобы не нагревались жилые комнаты, и во внутренних комнатах часто может не быть окон с той же целью. И на полу, и на стенах традиционно кладут плитку, так как от нее прохладнее. Обои не распространены, потому что от влажности они, скорее всего, быстро отвалятся или покроются плесенью.
На Юге всего два сезона - влажный (очень жарко и нет дождя) и сухой (очень жарко и дожди идут каждый день). В домах на юге обязательно нужен вентилятор или кондиционер, чтобы было хоть какое-то движение воздуха: вещи не сохнут, а кожаную одежду съедает плесень.
Вьетнамские клубы – уникальное культурное явление. Люди туда ходят не танцевать, и танцпола там не бывает в принципе. Всё место занимают столики с диванами или стульями, вокруг которых собирается компания друзей, заказывают бутылку крепкого алкоголя, тарелку фруктов и дальше пытаются общаться под очень, очень громкую музыку. Клубы закрываются в час-два ночи, вечеринки начинаются в 21.00.
На вьетнамском рынке ценники – редкость. Всем путешественникам обычно рекомендуют делить первоначально названную цену на два и торговаться. Но вообще торговаться принято больше на Севере, чем на Юге. Лично я вообще никогда не торгуюсь – придерживаюсь правила, что плачу столько, сколько могу, пусть это и больше, чем платит местный вьетнамец . Даже когда я была студентом, мой доход со всеми подработками и стипендией был больше, чем у многих вьетнамцев. Я хожу на один и тот же рынок, возле дома, меня там уже знают и называют цену, как для местных. В супермаркетах можно покупать мясо, там хотя бы есть холодильники, но зелень, овощи, фрукты нужно покупать только на рынке.
Вьетнам - это страна, где можно и нужно есть. Причем есть нужно на улицах – здесь продаётся всё. Для вьетнамцев нет ничего странного в том, чтобы купить что-то в уличной забегаловке и съесть это дома. Во вьетнамском месте можно поесть на 2 доллара; в месте, рассчитанном на европейцев – от 5 и выше. Учитывайте, что вьетнамцы, как и многие азиаты, едят всё очень сладким – молоко, йогурты и даже свежевыжатые соки, так что заранее просите не добавлять сахар («кхом дыонг») и проверяйте упаковки.
Если есть возможность, лучше есть его на севере. На юге более сладкий бульон, туда часто добавляют орешки и пророщенную сою, чего не делают на севере.
Его делают из бобов и фасоли, иногда с добавлением фруктов, кокосового молока или водорослей. Советую уточнять, есть ли в десерте дурьян (тропический фрукт с очень сильным запахом, похожий на мешок с иголками с желтой мякотью). Говорят, что по вкусу он напоминает чизкейк, но пахнет он не очень свежими носками – я пока не могу себя перебороть и попробовать. Дурьян нельзя проносить в гостиничные номера, общественный транспорт и на борт самолета. Во Вьетнаме многие сферы жизни строятся по принципу «инь-ян», в том числе и кухня. Есть «мужские» и «женские» блюда, одни из них нужно есть в первой половине дня, другие – во второй. Дурьян относится к «мужским» фруктам, он разогревает (поэтому его нельзя есть, запивая сильным алкоголем).
на Севере Вьетнама считается, что есть блюда из собаки перед вьетнамским Новым годом (по лунному календарю) – на удачу. Найти такой ресторан легко: на его вывеске будет нарисована собака и написано thit cho (собачатина) и подают тут только блюда из собаки. Меня в такой ресторан сводил университетский преподаватель: мы заказали, услышали повизгивание и лай, а потом нам принесли вполне узнаваемую собачью лапу. Говорят, что этих собак специально выращивают для ресторанов, но в это верится с трудом (зная о кражах собак и собачьих рынках). На Юге собак не едят.
знакомый вьетнамец пригласил меня как-то «поесть яиц», но я и не поняла, что именно он имел в виду и что это будут «непростые» яйца. Когда я очистила первое яйцо и увидела в нем маленького утенка, я подумала, что яйцо просто залежалось, и отложила его в сторону, но оказалось, что во всех яйцах были 20-дневные зародыши утки. Такое блюдо называется trung vit lon.
Во вьетнамском языке есть отдельное слово, которое означает «пить пиво и есть морепродукты» – di nhau. Это не просто поход в ресторан, это целый ритуал. В Сайгоне есть целая улица, утыканная такими ресторанчиками. Вьетнамцы пьют пиво со льдом, а всех названий всех местных морских гадов и не перечесть.
